Народ топчется, общается, активно жестикулирует и имитирует радость от встречи с коллегами по цеху. А Матвееву, тем временем, продолжали держать на руках. И удобно ему её тащить? А, понятно. Это он так прикрывается. Сложно не почувствовать упёршееся в неё последствие их страстного поцелуя.

― Постой-ка рядышком, хорошо, ― спустив её, наконец, на грешную землю попросил Кометов. Нет… какой попросил? Просто вцепился в неё, привлекая к себе. Захочешь, не вырвешься.

― Кто-то перевозбудился? ― усмехнулась Ульяна.

― Меньше с*ськами свети, ― хмуро отозвался тот.

Собеседница задумчиво опустила голову, вжимая подбородок и пытаясь разглядеть своё декольте.

― А что не так-то с с*ськами?

― Всё так, в том и проблема… Что за сопля на губе?

― Расслабься, это обманка.

― Вот и снимай эту дрянь, ― не дожидаясь, это сделали за неё, швыряя искусственную серёжку куда-то под ноги. ― Додумалась. А это что за дешёвая наскальная живопись? ― на этот раз внимания удостоилась разрисованная рука с непонятными бессмысленными загогулинами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Да понятия не имею. Первое, что нашла в магазине, то и взяла. Отмоется мылом и мочалкой. И да, ― Матвеева потеребила малиновые кончики. ― Предупреждая твой вопрос, это тоника. Тоже смоется. Через несколько дней. Буду я ещё портить волосы ради тебя. Ну что там, отпустило? ― красноречивый кивок вниз, в зону ниже пояса.

― Издеваешься? ― скривился Кометов. ― Твоя грудь смотрит прямо на меня, а это вообще не помогает. Хотя я знаю способ. Давай поищем укромный уголок, и может ты… ― его язык изнутри упёрся щеку, словно катая во рту невидимый шарик. Намёк тоньше не бывает.

― Рептилоид озабоченный, ― злобно вырвалась Ульяна. ― Сам иди в свой скромный уголок и себя ублажай.

― Какие мы нежные. Проституткой вырядилась, зато от невинной шутки запунцовела.

― Это освещение, слепошара, ― смутилась та.

― Э-нет. Покраснела, ― её со смешком ткнули пальцем в скулу. ― Покраснела, покраснела.

― Мы что, в пятом классе? ― лупася его по рукам фыркнула та. ― Дебил озабоченный.

― А ты стесняшка. Кто бы мог подумать, что тебя так просто смутить обычным м*нетом.

― Ой, заглохни.

― Кхм, ― прервало их разборки вежливое женское покашливание. Симпатичная темноволосая девушка с весёлыми упругими локонами помахала Кириллу. Вся такая женственная-женственная, чуть ли не принцесса, но по-хорошему женственная. Без излишеств и пластики. ― Привет. Вы тут так громко беседуете, что это слышат все.

― А пусть слышат! ― оживилась Матвеева, с готовностью повышая голос. ― А ещё пусть все знают, что он целоваться нихрена не умеет! Всю слюнями залил, как мне… М-м-м… ― ей бесцеремонно зажали рот мужской пятерней.

― Нет, я тебя точно чем-нибудь заткну, ― удручённо покачал головой Кирилл, переключая внимание на подошедшую девушку. ― Ты её не слушай. Она просто у меня ревнивая больно.

― Я так и поняла, ― согласно закивала та. ― Ты только ноздри ей открой, а то задохнется ведь.

Воспользовавшись возможностью, Кирилла яростно укусили за руку, вырываясь из хватки.

― Маньяк придурошный, ― отплёвываясь и тяжело дыша прошипела Матвеева.

Девушка достала из небольшой сумочки, гармонично сочетающейся с её нежным платьем пастельных оттенков, карманное зеркальце и протянула Ульяне.

― Возьми. У тебя помада расползлась.

― Спасибо.

― И у тебя… ― неопределённый жест у губ касался уже Кирилла. ― Там всё красное.

― Да пофиг. Ну что, смотрю тебя можно поздравить? ― тот, тыльной стороной ладони равнодушно подтерев рот, кивнул на колечко, покоящееся на руке девушки.

― А, да. В августе будет свадьба.

― С этим твоим скейтером? Он, наконец, созрел? Долго же думал. Сколько вы там уже знакомы, год, два…?

На него строго зыркнули.

― Три с половиной.

― Вот я и говорю, долго тянул. Жениться не хотел?

― Слушай, ― дошло, наконец, до Ульяны. ― А я ведь тебя знаю. Ты ещё под псевдонимом выступала… Как его там: Мистик, Мисси, Мис…

― Да. Мистерия, ― кивнула та, протягивая ей руку с тонкими изящными браслетами. ― Но сейчас я просто Вишня Багрова (прим. авт.: с историей этого персонажа можно ознакомиться в романе "Умеешь хранить секреты?").

― Тот случай, когда имя круче, чем псевдоним.

― Фамилию оставишь свою или возьмёшь мужа? ― съехидничал Кометов.

― Что ж он тебе всё покоя никак не даст. Каждую нашу встречу про него интересуешься.

― Ну а как иначе? Такая персона важная, ― ушёл от ответа тот.

Кирилл никогда бы не стал распространяться о том, что это банальное уязвлённое самолюбие. Как говорится, дела давно минувших дней. Просто короткий промежуток времени милая и вечно неуклюжая Вишня нравилась ему самому. Он даже подбивал к ней клинья, но девчонка предпочла своего школьного дружка. Честно говоря, то был едва ли не первый случай, когда его вот так отшили. А такое не забывается.

Кометов задумчиво перевёл взгляд с Вишни на Ульяну. Какая ирония. Вот они, две девушки, которые ему отказывали. Стоят рядышком. Такие разные: и по внешности, и по характеру. Только одна просто его отбрила, предельно вежливо и без последствий, а другая, моральная садистка и оторва, объявила изощрённую войну.

Кстати, о ней. Вот уж кто точно за словом в карман не полезет.

― Ревнует. Или сам влюблён в твоего жениха, ― хихикнула Ульяна, смешно морща нос. ― Смотри, будь осторожней. А то ещё уведёт твоего жениха. Знаю я эту ушлую морду.

― Ты хоть сама понимаешь, что порой несёшь? ― удручённо покачал головой Кирилл.